Бойца добровольческого батальона “Айдар” Александра Чеха четыре месяца считали погибшим в бою на трассе Счастье — Металлист. Но он выжил и смог добраться до дома.
По словам бойца, 5 сентября 2014 года вторая рота 24-го отдельного штурмового батальона “Айдар” попала в засаду. Из тридцати человек выжили только двое. Александр Чех оказался одним из них, пишет газета “Факты”.
“Об этом страшном бое много писали и говорили, но главное до сих пор остается невыясненным, — говорит Александр Чех. — Когда мы, отправляясь на боевое задание, проезжали блокпост в районе поворота на Стукалову Балку, этот блокпост был украинским. А когда поступила команда вернуться, его уже захватили “кадыровцы”. Нас об этом никто не предупредил. “Кадыровцы” тут же открыли огонь. Мы отстреливались, но силы были неравными. Ребята один за другим падали замертво. Кузов нашего грузовика взорвался из-за простреленного бензобака и детонирующих боеприпасов. А я как раз находился в этом кузове. Помню, как загорелась одежда, как стряхивал с себя огонь… Ей-богу, не знаю, как остался жив. Наверное, враг не заметил меня за горящей машиной. Если бы заметил, я бы сейчас с вами не разговаривал. Вместе со мной каким-то чудом выжил Димка, наш водитель. Отстреляв боекомплект, мы отошли в “зеленку”.
По словам бойца, из-за болевого шока он не осознавал, как сильно обгорел: “…У меня вместо лица обгоревшая маска… Пальцы сгорели фактически до кости… Как видите, они и сейчас немного деформированы. А еще у меня нет части левого уха — она тоже сгорела. Глаза спасли очки”.
По словам бойца, 5 сентября 2014 года вторая рота 24-го отдельного штурмового батальона “Айдар” попала в засаду. Из тридцати человек выжили только двое. Александр Чех оказался одним из них, пишет газета “Факты”.
“Об этом страшном бое много писали и говорили, но главное до сих пор остается невыясненным, — говорит Александр Чех. — Когда мы, отправляясь на боевое задание, проезжали блокпост в районе поворота на Стукалову Балку, этот блокпост был украинским. А когда поступила команда вернуться, его уже захватили “кадыровцы”. Нас об этом никто не предупредил. “Кадыровцы” тут же открыли огонь. Мы отстреливались, но силы были неравными. Ребята один за другим падали замертво. Кузов нашего грузовика взорвался из-за простреленного бензобака и детонирующих боеприпасов. А я как раз находился в этом кузове. Помню, как загорелась одежда, как стряхивал с себя огонь… Ей-богу, не знаю, как остался жив. Наверное, враг не заметил меня за горящей машиной. Если бы заметил, я бы сейчас с вами не разговаривал. Вместе со мной каким-то чудом выжил Димка, наш водитель. Отстреляв боекомплект, мы отошли в “зеленку”.
По словам бойца, из-за болевого шока он не осознавал, как сильно обгорел: “…У меня вместо лица обгоревшая маска… Пальцы сгорели фактически до кости… Как видите, они и сейчас немного деформированы. А еще у меня нет части левого уха — она тоже сгорела. Глаза спасли очки”.
Чех рассказал, что они с сослуживцем обессиленные брели по лесопосадке, пока не оказались в каком-то населенном пункте: “Мы не понимали, где находимся, и у нас больше не было сил идти. Поэтому постучали в первую попавшуюся хату. Представьте себе картину: сидит за столом семья, как вдруг в дом вваливаются два незнакомца, один — обгоревший. Зная настроения местных, мы не исключали, что попадем на “сепаров”, которые нас добьют. Но нам повезло. Когда мы сказали, кто мы и откуда, женщина сказала: “Попробуем помочь”. И убедила в этом своего мужа”.
“Меня срочно нужно было везти в больницу. Димка (который, к счастью, пострадал не так сильно) сказал, что попробует добраться в часть. Хозяева дома с ним согласились — везти в больницу сразу двоих ребят (да еще и после всем известного боя на трассе Счастье — Металлист) было слишком опасно. У “элэнэровцев” точно возникли бы вопросы. Поэтому повезли только меня. Рано утром хозяева дома переодели меня в гражданское, усадили в машину, вывесили на автомобиле белый флаг и отправились в оккупированный Луганск — это было ближайшее место, где мне могли оказать квалифицированную помощь. Предварительно мы придумали легенду: дескать, я из Санкт-Петербурга, документы потерял и срочно нуждаюсь в помощи. Отчасти это было правдой — когда-то, задолго до событий на Майдане, я действительно был на заработках в Санкт-Петербурге. Поэтому когда нас на блокпосту остановили “элэнэровцы”, я старался разговаривать с ярко выраженным российским акцентом. Поверили. Так я оказался в Луганской областной больнице”, – вспоминает он.
ЧИТАЙТЕ ТАКОЖ:
“Ты сепар и тварь!” Шкиряк взбесился из-за вопроса о своих пустых декларациях (ВИДЕО)
По словам Александра Чеха, его спасло то, что его привезли местные жители.
“Я был очень тяжелым, перенес десятки операций по пересадке кожи. Местные врачи относились ко мне хорошо и не задавали лишних вопросов. Зато вопросы возникли у так называемых полицейских. Им я говорил: “Сам не знаю, как здесь оказался. Жил в Питере. Шел по улице и вдруг — взрыв. Больше ничего не помню”. У меня спрашивали точный питерский адрес. Я все назвал: дом, улицу, квартиру, где когда-то жил”, – рассказал боец.
“Я провел в больнице три месяца. О предстоящей выписке думал со страхом, ведь мне некуда было идти. Спасение пришло неожиданно — в лице волонтеров, которые, проживая на захваченной территории, оказались настоящими украинскими патриотами… Они просто пришли ко мне в палату, спросили, чем можно помочь… Я не сказал им правду, но они поняли, что мне некуда идти, и… забрали к себе домой. Возможно, они о чем-то и догадывались. Уже когда мы были у них дома, жена хозяина Надя осторожно спросила меня: “Что ты слышал об “Айдаре”?” “Знаю, что есть такая речка”, — ответил я. “А еще есть украинский батальон, — сказала Надя. — Слышал о таком?” “Разве что краем уха…” — говорю. В этот момент заметил в комнате крестик — такие раздавали протестующим на Майдане. Тогда понял, что передо мной свои.
Александр прожил у своих спасителей месяц. Выехать на украинскую территорию ему помогла известная журналистка, имя которой он пока просил не называть.
“Благодаря совпадениям я остался жив. Журналистка вывезла меня на украинскую территорию. “Элэнэровцам” сказала, что везет жителя Санкт-Петербурга домой. Я первым делом поехал в свою часть. Помню, подхожу к воротам и говорю знакомому дежурному: “Дай закурить”. Тот чуть в обморок не упал: “Ты?! Не может быть!” Оказалось, после того боя меня занесли в списки погибших и даже успели похоронить. Думали, что я там сгорел заживо. Даже показали мне мою могилу в Старобельске, представляете? А в родном Херсоне в местной газете вышла статья о моей героической смерти”, – рассказал он.
“Меня срочно нужно было везти в больницу. Димка (который, к счастью, пострадал не так сильно) сказал, что попробует добраться в часть. Хозяева дома с ним согласились — везти в больницу сразу двоих ребят (да еще и после всем известного боя на трассе Счастье — Металлист) было слишком опасно. У “элэнэровцев” точно возникли бы вопросы. Поэтому повезли только меня. Рано утром хозяева дома переодели меня в гражданское, усадили в машину, вывесили на автомобиле белый флаг и отправились в оккупированный Луганск — это было ближайшее место, где мне могли оказать квалифицированную помощь. Предварительно мы придумали легенду: дескать, я из Санкт-Петербурга, документы потерял и срочно нуждаюсь в помощи. Отчасти это было правдой — когда-то, задолго до событий на Майдане, я действительно был на заработках в Санкт-Петербурге. Поэтому когда нас на блокпосту остановили “элэнэровцы”, я старался разговаривать с ярко выраженным российским акцентом. Поверили. Так я оказался в Луганской областной больнице”, – вспоминает он.
ЧИТАЙТЕ ТАКОЖ:
“Ты сепар и тварь!” Шкиряк взбесился из-за вопроса о своих пустых декларациях (ВИДЕО)
По словам Александра Чеха, его спасло то, что его привезли местные жители.
“Я был очень тяжелым, перенес десятки операций по пересадке кожи. Местные врачи относились ко мне хорошо и не задавали лишних вопросов. Зато вопросы возникли у так называемых полицейских. Им я говорил: “Сам не знаю, как здесь оказался. Жил в Питере. Шел по улице и вдруг — взрыв. Больше ничего не помню”. У меня спрашивали точный питерский адрес. Я все назвал: дом, улицу, квартиру, где когда-то жил”, – рассказал боец.
“Я провел в больнице три месяца. О предстоящей выписке думал со страхом, ведь мне некуда было идти. Спасение пришло неожиданно — в лице волонтеров, которые, проживая на захваченной территории, оказались настоящими украинскими патриотами… Они просто пришли ко мне в палату, спросили, чем можно помочь… Я не сказал им правду, но они поняли, что мне некуда идти, и… забрали к себе домой. Возможно, они о чем-то и догадывались. Уже когда мы были у них дома, жена хозяина Надя осторожно спросила меня: “Что ты слышал об “Айдаре”?” “Знаю, что есть такая речка”, — ответил я. “А еще есть украинский батальон, — сказала Надя. — Слышал о таком?” “Разве что краем уха…” — говорю. В этот момент заметил в комнате крестик — такие раздавали протестующим на Майдане. Тогда понял, что передо мной свои.
Александр прожил у своих спасителей месяц. Выехать на украинскую территорию ему помогла известная журналистка, имя которой он пока просил не называть.
“Благодаря совпадениям я остался жив. Журналистка вывезла меня на украинскую территорию. “Элэнэровцам” сказала, что везет жителя Санкт-Петербурга домой. Я первым делом поехал в свою часть. Помню, подхожу к воротам и говорю знакомому дежурному: “Дай закурить”. Тот чуть в обморок не упал: “Ты?! Не может быть!” Оказалось, после того боя меня занесли в списки погибших и даже успели похоронить. Думали, что я там сгорел заживо. Даже показали мне мою могилу в Старобельске, представляете? А в родном Херсоне в местной газете вышла статья о моей героической смерти”, – рассказал он.
Джерело: http://newsonline24.com.ua
0 коментарі:
Дописати коментар